Иван зашел в любимый бар и сел за столик, чтобы с удовольствием провести своодный вечер. За следующим столиком он заметил очень элегантную и приятную пару - прекрасно одетый господин и дама, вся в черном, со сверкающими драгоценностями и вуалью, закрывающей ее пылающее лицо.
Они оба улыбнулись ему. Дама и господин не разговаривали между собой, как если бы они были старыми знакомыми, для которых уже нет нужды в разговорах.
Теперь эти трое наблюдали за событиями в баре - за парами, пьющими вместе, за женщиной, пьющей в одиночестве, за мужчиной, ищущим приключений.
Наконец, изящно одетый господин начал разговор с Иваном, который теперь получил возможность осмотреть женщину во весь рост, и тут же решил, что она еще более прекрасна, чем он ожидал. Но в тот момент, когда он думал, что она тоже вступит в разговор, дама сказала несколько слов своему спутнику, которые Иван не смог разобрать, улыбнулась и ускользнула. Молодой человек совсем пал духом. Вся прелесть вечера улетучилась. Более того, у него было всего несколько рублей на расходы, он не мог пригласить господина выпить с ним, чтобы, возможно, узнать какие-нибудь подробности об этой женщине. К его удивлению, господин сам повернулся к нему и сказал: "Не желаете ли выпить со мной?"
Иван согласился. Их разговор перешел от опыта посещения отелей на юге Франции к признанию Ивана в том, что он сильно нуждается в деньгах.
В ответ господин намекнул, что в сущности это очень легко - добыть деньги. Далее в своих высказываниях он не пошел, зато заставил Ивана раскрыться немного больше.
Иван имел слабость, общую для молодых людей, -когда он был в болтливом настроении, ему нравилось перечислять свои подвиги. Он делал это в интригующей манере, намекал на то, что стоит только ему ступить за дверь, как тут же появляется приключение, что он никогда не упускал интересный вечер или интересную женщину.
Его собеседник улыбался и молча слушал.
Когда Иван закончил говорить, господин сказал:
Я этого и ожидал от вас с того момента, как увидел. Вы - тот парень, которого я ищу. Я стою перед лицом ужасно деликатной проблемы. Что-то абсолютно уникальное. Не знаю, часто ли вам прходилось иметь дело с трудными, нервными женщинами - нет? - это видно из ваших рассказов. А я - да. Возможно, я притягиваю их. В данный момент я в очень сложной ситуации. И едва ли знаю, как выйти из нее. Мне нужна ваша помощь. Вы говорите, вам нужны деньги. Так вот, я могу предложить довольно приятный способ их немного заработать. Слушайте внимательно. Есть женщина - обеспеченная и абсолютно прекрасная, фактически без недостатков. Пожелай она, любой бы преданно любил ее, она была бы замужем за любым, кто бы ей понравился. Но по воле своенравного каприза ее природы -она любит только неизвестное.
Но все любят неизвестное, - сказал Иван, мгновенно подумав о путешествиях, неожиданных встречах, ситуациях в романах.
Нет, не так, как она. Она заинтересуется только таким мужчиной, которого никогда не видела и более никогда не увидит. И для него она сделает все.
Иван горел желанием спросить та ли это женщина, которая сидела с ним за столиком. Но не посмел. Казалось, что учтивый господин очень огорчен необходимостью рассказывать свою историю, и все же вынужден рассказать. Он продолжал:
Я должен оберегать счастье этой женщины. Я сделаю все для нее. Я посвятил жизнь удовлетворению ее капризов.
Я подумаю, - сказал Иван. - Я мог бы чувствовать то же самое.
Сейчас, - сказал элегантный незнакомец, - если вы предпочтете пойти со мной, вы, возможно, разрешите ваши финансовые трудности на неделю и, возможно, совершенно случайно, удовлетворите вашу страсть к приключениям.
Иван вспыхнул от удовольствия. Они покинули бар вместе. Господин подозвал такси. Когда они сели, он подал Ивану 500 долларов. Затем сказал, что должен завязать Ивану глаза, так как он не должен видеть ни дом, в который направлялся, ни улицу, поскольку этот опыт Иван никогда не должен повторить.
Иван испытывал смятение любопытства, видения женщины, которую он видел в баре, преследовали его, каждое мгновение он видел ее пылающий рот и горящие глаза за вуалью. Чтб ему особенно нравилось, так это ее волосы. Ему нравились густые волосы, которые завешивают лицо, благодатное бремя, ароматное и роскошное. Это была одна из его страстей.
Поездка не была долгой. Он подчинился тайне с готовностью. Повязка была снята с его глаз перед тем, как он вышел из такси, чтобы не привлекать внимания таксиста и швейцара, но незнакомец точно рассчитал - сияние огней у входа полностью ослепило Ивана. Он не увидел ничего, кроме яркого света и зеркал. Его ввели в один из наиболее роскошных интерьеров, которые он когда-либо видел - весь белый и в зеркалах, с экзотическими растениями, изысканной мебелью, и таким мягким ковром, что их шаги не были слышны. Его проводили из одной комнаты в другую, каждая была своей формы, все в зеркалах, отчего он совсем потерял чувство перспективы. Наконец, они вошли в последнюю. Он слегка вздохнул.
Иван оказался в спальне с кроватью под пологом на подиуме. На полу - шкуры, а на окнах - воздушные белые занавески, и зеркала, зеркала. Он был рад видеть эти бесконечные повторения себя, бесчисленные воспроизведения красивого мужчины, которому таинственность ситуации придавала огонь ожидания и остроту, ранее ему не известные. Что это могло значить? У него не было времени спросить себя.
Женщина, которая была в баре, вошла в комнату, и только она вошла - господин, приведший его сюда, исчез.
Она переоделась. На ней был поразительный атласный наряд, который оставлял плечи обнаженными и удерживался на месте оборкой. У Джорджа было чувство, что платье спадет с нее при одном движении, соскользнет с нее, как сверкающая оболочка, и обнажившееся окажется ее мерцающей кожей, которая сверкает, как атлас, и равна ему по гладкости наощупь.
Он должен был быть настороже. Он все еще не мог поверить, что эта прекрасная женщина предлагала себя ему, абсолютно незнакомому.
В то же время он был смущен. Что она ожидала от него? Что она искала? Было ли у нее неудовлетворенное желание?
У него была только одна ночь, чтобы проявить все свои возможности любовника. Он более никогда не увидит ее. Ах, если бы он мог разгадать секрет ее натуры и обладать ею больше, чем один раз! Он раздумывал о том, сколько мужчин было в этой комнате.
Она была исключительно привлекательна, с какой-то необыкновенной смесью бархата и атласа внутри. Глаза ее были темны и влажны, ее рот пылал, ее кожа отражала свет. Она была дивно сложена - поразительное сочетание точеных линий хрупкой женщины с вызывающей зрелостью.
Талия ее была очень тонкой, что придавало ее бюсту еще большую выпуклость. Спина была подобна спине танцовщицы, и каждое движение обнаруживало пышность ее бедер. Она улыбалась ему. Ее полный и яркий рот был приоткрыт. Джордж подошел к ней и прижался губами к ее обнаженным плечам. Ничего не могло быть мягче, чем ее кожа. Какое искушение сорвать ее невесомое одеяние с плеч и обнажить груди, которые приподнимали атлас! Какое искушение немедленно раздеть ее!
Но Иван чувствовал, что с этой женщиной нельзя обращаться как со всеми, она требовала находчивости и утонченности. Никогда ранее не придавал он каждому своему движению столько мысли и аристократичности. Казалось, он решил устроить ей большую осаду и, поскольку она ничем не выдавала торопливости, он медлил над ее обнаженными плечами, вдыхая слабый и дивный аромат, шедший от тела.
Он мог взять ее немедленно, так сильно было очарование, которое она испускала, но он хотел, чтобы сначала она дала знак, он хотел видеть ее возбужденной, а не мягкой и податливой, как воск, под его пальцами.
Она казалась поразительно холодной, покорной, но без чувства. Ни малейшей дрожи, и хотя рот раскрыт для поцелуя, он не разделен.
Они стояли так, молча, около кровати.
Его руки двигались вдоль атласных изгибов ее тела, как бы знакомясь с ним. Она не двигалась. Он медленно опустился на колени, пока целовал и ласкал ее тело. Его пальцы чувствовали, что под платьем она обнажена. Он подвел ее к краю кровати, и она села. Он снял ее туфельки. ОН держал ее ножку в руках.
Она улыбалась ему нежно и призывно. Он поцеловал ее ножку, и его руки исчезли под складками ее длинного платья, чувствуя гладкость ног до бедер.
Она освободила ноги из его рук, уперлась ими ему в грудь, пока его руки скользили вверх и вниз по ее ногам под платьем. Если ее кожа так нежна на ногах, какова же она там, выше, в самых ее укромных местах, где она всегда нежнейшая? Ее бедра были тесно сжаты, он не смог продвинуться дальше. Он остановился и наклонился над ней, чтобы поцелуем заставить ее откинуться назад. Когда она легла, ее ноги слегка раскрылись.
Его руки двигались по всему ее телу, как бы желая пробудить каждую клетку его своим прикосновением, блуждали по ней снова и снова от плеч до ног, пока он решился скользнуть рукой между ее ног, открытых теперь настолько, что он почти мог достигнуть ее предела.
От его поцелуев ее волосы рассыпались, платье упало с плеч и немного приоткрыло ее груди. Он совсем сдвинул платье ртом, обнажая груди, которые, как он и ожидал, были соблазнительны, упруги, с чудесной кожей, с розеткой соска, как у молодой девушки.
Ее уступчивость почти заставляла его желать причинить ей боль, чтобы хоть как-то возбудить ее. Ласки волновали его, а не ее. Она была спокойна под его пальцами, мягка, покорна, но без движения.
Иван начал думать, что тайна этой женщины была в том, что она не могла возбудиться. Но это было невозможно. Ее тело обещало такое блаженство, кожа была так чувствительна, рот так чувственен! Было невозможно представить, что она бесстрастна... Сейчас он ласкал ее бесперерывно, в забытьи, не торопясь, ожидая пламени, которое возгорится в ней.
Вокруг них бесчисленные зеркала повторяли образ лежащей женщины с упавшей с плеч одеждой, с прекрасной обнаженной ножкой, свешивающейся с кровати, с бедрами, слегка раздвинутыми под платьем.
Он должен сорвать платье совсем, лечь с ней в постель, почувствовать все ее тело своим. Он начал стягивать платье вниз, и она помогла ему. Ее тело возникло подобно Венере, выходящей из моря. Он поднял ее так, чтобы она лежала на постели полностью, его рот непрестанно целовал каждую частичку ее тела.
Затем произошла странная вещь. Когда он склонился, чтобы насладиться красотой ее соска, ее розовостью, она задрожала, и Иван почти закричал от радости.
Она прошептала: "Разденься".
Он разделся. Обнаженный, он знал свою силу. Он лучше чувствовал себя обнаженным, чем одетым, потому что был атлетом, пловцом, альпинистом. Он знал, что может доставить ей удовольствие.
Она смотрела на него.
Ей нравилось? Когда он склонился над ней, была ли она более возбудимой? Он не мог сказать. Но сейчас он так желал ее, что не мог более ждать и коснулся ее концом своего пениса, но она остановила его. Она хотела целовать и ласкать его. Она занялась этим с такой непосредственностью, что одно мгновение он увидел перед своим лицом ее полный зад, который мог теперь целовать и ласкать к своему удовольствию.
Сейчас он был захвачен желанием изучать и касаться каждого самого укромного уголка ее тела. Он раздвинул вход двумя пальцами, он наслаждался ее сверкающей кожей, потоком нежной влаги, завитками волос вокруг его пальцев Его рот становился все более и более алчным, как будто сам стал половым органом, способным так насладиться ею, что, если бы он продолжал ласкать ее плоть своим языком, он достиг бы совершенно неизведанного наслаждения. Когда он проник внутрь ее плоти, она снова задрожала.
Он оторвал ее от члена, испугавшись, что она может испытать все наслаждения просто целуя его, и он, обманутый, так и не почувствует себя в ее чреве.
Они оба как бы стали соперниками - кто был более голоден, кто больше хотел вкуса плоти.
И их два рта как бы таяли один в другом, ища трепещущие языки.
Сейчас ее кровь зажглась. Казалось, он медлил не зря, наконец он добился своего. Ее глаза ярко горели, ее рот не мог оторваться от его тела. И, наконец, он взял ее, когда она предложила себя, открыв влагалище своими очаровательными пальчиками, более не в силах ждать. И даже теперь они сдержали порыв, он спокойно вошел в нее,
Тогда она указала в зеркало и сказала, смеясь:
- Смотри, кажется, что мы и не занимались любовью, будто я просто сидела у тебя на коленях, а ты, ты шалун, ты все время держал его внутри меня, ты даже дрожишь. О, я не могу больше вынести это притворство, это чувство, что я пуста! Это сжигает меня! Давай же, двигайся, двигайся!
Она бросилась на него с такой силой, что смогла вращаться вокруг его возбужденного пениса, извлекая из этого эротического танца наслаждение, заставляющее ее кричать. И в тот же миг молниеносная вспышка прошла сквозь тело Ивана.
Несмотря на страсть, с которой они занимались любовью, когда он уходил, она не спросила его имя и не просила его вернуться. Она простилась с ним легким поцелуем в почти саднящие губы и услала прочь. В течение месяца память об этой женщине преследовала его, и он не мог повторить ту ночь с другими.
В один из дней он столкнулся с другом, которому только что щедро заплатили за несколько статей, и пригласил его выпить вместе. Он рассказал Ивану захватывающую историю о сцене, которой ему пришлось быть свидетелем. Он бездумно спускал деньги в баре, когда один весьма своеобразный господин подошел к нему и предложил приятное времяпрепровождение -просмотр великолепной сцены любви, и поскольку друг Ивана был убежденный вуайерист, предложение было принято немедленно. Его привезли в таинственный дом, в роскошную квартиру и спрятали в темной комнате, где он увидел шлюху нимфоманку, занимающуюся любовью с особенно одаренным и чувственным мужчиной.
Сердце Ивана остановилось. "Опиши ее", - сказал он.
Его друг описал женщину, с которой Иван занимался любовью, вплоть до атласного платья. Он также описал кровать с пологом, зеркала, все. Друг Ивана заплатил 1000 долларов за представление, которое вполне стоило того и длилось долгие часы.
Бедный Иван. С тех пор долгие месяцы он избегал женщин. Он не мог смириться с таким вероломством. Его преследовала мысль о том, что все женщины, которые приглашали его к себе домой, прятали какогонибудь зрителя за занавеской.
